Напишите книгу про Новосибирск
Несколько лет назад в Новосибирск на литературный фестиваль «Белое пятно» приезжали писатели Сергей Махотин и Михаил Яснов. В то время я жила в Новосибирской области, поэтому с удовольствием побывала на всех мероприятиях. И вот в одной библиотеке Сергею Анатольевичу дети задавали вопросы. Прекрасные вопросы:
— А у вас есть стихи про музыкальные диски?
— Как выспаться во вторую смену, если мама будит меня к первой и заплетает?
— У вас есть книжки, в которых у героя болит голова?
И вдруг прозвучал такой — даже не вопрос, а просьба:
— А вы можете написать книжку «Прогулки по Новосибирску»? Я хочу прочитать книжку про Новосибирск...
Я хорошо запомнила эту встречу, потому что в то время как раз раздумывала над сюжетом, действие которого происходит в новосибирском Академгородке (я прожила в Городке десять лет, меня вдохновляла история его создания, со времён работы журналистом у меня накопились разные материалы, да и просто хотелось поделиться своими чувствами к этому месту). А параллельно я планировала рассказать о дворовых играх в посёлке Кропоткине Иркутской области, где прошло моё детство. Мне хотелось, чтобы мои любимые места появились в детской литературе. Кроме того, как-то на одном из литературных семинаров Михаил Яснов говорил, что «хорошая литература — это про нас, а замечательная литература — это про меня». Поэтому услышав детскую просьбу «напишите про Новосибирск», я как будто получила подтверждение, что условное «это про меня» касается не только чувств и ощущений, образа жизни и мыслей, но и мест, в которых дети живут.
Спустя время у меня получился цикл рассказов о детских играх в одном из дворов Академгородка, который вышел книгой «Истории Цветного проезда» (Эгмонт, 2017), и цикл мини-рассказов о посёлке Кропоткине, и я оставила эту тему на обочине интересов. Но нынешней весной, прочитав автобиографическую книгу Марии Федотовой «Игра в камешки» (КомпасГид, 2019) о детстве в семье кочевых эвенов (один из сибирских народов) в якутской тундре в конце 40-х-50-х годов, а потом через несколько дней побывав на встрече с детьми в Енисейске Красноярского края (этому городу исполнилось 400 лет) и чуть позже на Куршской косе в Калининградской области, я снова подумала о том, как много у нас самых разных городов, посёлков, деревень — но много ли их в детской литературе? Знакомясь через книги с новыми городами и посёлками, мы узнаём, сколько всего у нас есть и какие мы удивительно разные. Но каким образом эти города и посёлки представлены в книгах для детей и подростков? Навскидку, по моим личным читательским ощущениям, книг с привязкой к конкретному месту в России в общей массе было мало. Я решила не заниматься цифрами — это задача для исследователя или библиографа, — а попробовала ответить на второй вопрос.
Сразу скажу, что меня интересовали только художественные книги современных авторов. Нон-фикшен про города появляется регулярно: с этой задачей справляются, например, издательства «Настя и Никита», «Качели» и «Фордевинд», которые за последние несколько лет выпустили для детей книги про самые разные достопримечательности Москвы и Санкт-Петербурга, книги о Костроме, Пскове, Туле, Владимире, Архангельске и других городах. А издательство «Самокат», например, обещает в ближайшее время книгу про Транссиб и места, расположенные вдоль этой железной дороги. Но нон-фикшен — это всё-таки не «про меня». А книги, изданные в советское время, — взять хотя бы любимые «Денискины рассказы», действие которых в основном происходит в Москве, — это не «про меня сейчас».
Однако и среди современных художественных книг есть такие, которые повествуют о событиях прошлого. Так, Анна Никольская в книге «Я колбасника убил» (Беринга, 2017), взяв за основу воспоминания своего папы, описывает детство маленького мальчика в Барнауле во время войны: без отца, который репрессирован, с вечным ощущением голода, но, несмотря на тяжёлые условия жизни, с детским взглядом на происходящее. Завод, эвакуированный из Сталинграда, район Копай-город с бараками и землянками, построенными на пустыре для рабочих, тыловой госпиталь в клубе, где раненые подкармливают голодных детей... — эти и многие другие детали передают ощущение жизни в тыловом городе. Город в прошлом показывают книги из цикла «Ленинградские сказки» Юлии Яковлевой — «Дети ворона» и «Краденый город» (Самокат, 2015 и 2016) — по-настоящему страшные и реалистичные сказки о детстве в Ленинграде во времена сталинского террора и блокады. А повесть Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак «Москвест» (Время, 2011) рассказывает о том, как обидчивая история перекинула двух подростков из настоящего на тысячу лет назад — в прошлое, в котором можно встретить людей, разговаривающих на старославянском, принимающих роды в грязной избе и рубящих лес — и всё это там, где сегодня стоит Московский Кремль. Так что прыгая из века в век, герои, а вместе с ними и читатели, узнают историю места и страны буквально на себе.
Но что с сегодняшним днём? Каким образом города и посёлки остаются в детской литературе, которая создаётся сейчас и про сейчас? Я остановилась на пятнадцати книгах, которые попали в поле моего зрения, и поняла, что их можно разделить на четыре категории. Во-первых, это «рассказ через путешествие»: герой отправляется куда-либо и рассказывает нам о новом месте. Например, в повести Дмитрия Ищенко «В поисках мальчишеского бога» (КомпасГид, 2018) подросток Ваня вместе с отцом, инспектором гидрографических объектов, на всё лето уезжает из города в заброшенный посёлок Цыпнаволок в Мурманской области, где всего-то и есть, что трёхэтажка, котельная, подстанция и баня. Зато вокруг и тундра, и маяк, и заброшенный корабль на берегу Баренцева море, и удивительные сейды, и выбросившийся на берег кит... И лето в таких нетипичных для подростка обстоятельствах дарит герою новый опыт и открывает новые знания о себе и о людях.
В путешествие герои могут отправиться всей семьёй, как, например, в повести Ольги Колпаковой «Луч широкой стороной» (Детская литература, 2015). Сначала родители и трое детей разного возраста благодаря маминой работе едут из Екатеринбурга в Аркаим — исторический парк с археологическими раскопками в Челябинской области, когда-то древнейшее поселение индоевропейцев в России, а теперь популярное место паломничества для ищущих своё место силы. Но оттуда папа увозит семью на родину своих предков — в деревню Усть-Пустынка Алтайского края, где среди алтайских коров, мудрых стариков, местных легенд и природы каждый находит себе и дело по душе, и мысли. Обе эти книги оказываются не только путешествиями в географическом смысле, но и путешествиями «в себя».
Вторая категория — это книги, в которых автор от своего лица рассказывает о месте, где живёт. К таким можно отнести книги Станислава Востокова «Зимняя дверь» и «Рябиновое солнце» (Самокат, 2011 и 2013) о жизни в подмосковной деревне Мамоново — полные поэзии и необыкновенных наблюдений истории о простых деревенских людях, как Митрич и Анна Петровна, и окружающей природе: вот месяц, похожий на дверную ручку, вот соловьиная консерватория в бане, вот дятел, стучащий в дверь... Или книгу «У нас на Крайнем Севере» (Детское время, 2013), в которой Олег Бундур рассказывает о своей жизни в заполярном крае, в городке Кандалакша Мурманской области, о Белом море и сопках, покрытых ягелем, о рыбалке и прогулках по лесу, о своих взрослых друзьях и братьях наших меньших, о рабочем отпуске в Кандалакшском заповеднике Зеленцы.
На стыке этих двух категорий, рассказ через путешествие и рассказ о своём месте, появляется интересный вариант сравнения двух городов: Татьяна Март в книге «Анька М и Анька П» (КомпасГид, 2019) представляет нам двух троюродных сестёр с одинаковым именем Анька — одна длинная, как Невский проспект, а другая круглая, как Красная площадь. Сёстры по очереди гостят друг у друга в Москве и Санкт-Петербурге, знакомят и знакомятся с городами, и поневоле не могут обойтись без сравнений. Здесь автор проходится по популярным мемам (например, в Петербурге водолазку называют бадлон), берёт в оборот разные достопримечательности (например, петербуржцы время «узнают» по пушке), использует самые разные наблюдения (например, мороженое в вафле в Петербурге — это трубочка, а в Москве — рожок) — и всё это подаёт через короткие весёлые истории.
В следующей категории книг сюжет развивается на фоне города: здесь нет специального рассказа о каком-либо месте, но описание города служит подспорьем для действия. Например, главный герой книги Нины Дашевской «Я не тормоз» (Самокат, 2016) — подросток Игнат, который любит скорость и в силу физиологических особенностей всё делает быстро. Игнат носится по Москве на самокате и роликах — и благодаря его перемещениям можно построить целый маршрут для катания по набережным российской столицы: увидеть, какой огромный город отражается в воде, как мелькают дома и мосты — одним словом, получить ощущение Москвы от человека катающегося. Сам масштаб города и возможность такого маршрута непосредственно влияют на скорость движения главного героя.
Фоном для сюжета служит Санкт-Петербург в книге Евгении Овчинниковой «Иди и возвращайся» (КомпасГид, 2019): здесь детективная история, связанная с потерей мамы главной героини Нины, разворачивается в центре северной столицы, и холодные мрачноватые городские пейзажи со зданием НИИ в виде зловещего замка, где работала мама, с ожившими Ниниными страхами в виде чудовищ, с колючей погодой, с лабиринтом улиц и многолюдицей подчёркивают ощущение опасности, усиливают одиночество героини.
Наконец, в книгах четвёртой и, на мой взгляд, самой интересной категории место само диктует развитие сюжета — города здесь как будто тоже являются героями. Например, подростковая повесть Дарьи Доцук «Голос» (Самокат, 2017) написана от лица десятиклассницы Саши, которая пытается справиться с паническими атаками, появившимися после теракта в московском метро, и уезжает на лето к бабушке в Калининград. Главная героиня одинока и замкнута из-за своей болезни. Она сама по себе. Совсем как территория Калининградской области, которая находится отдельно от остальной России. Можно сказать, что вновь окрепнуть и обрести свой голос героине помогает именно специфика места — самые разные факты и события, связанные с ним. Как из прошлого: семейная история переселения из Смоленска, история любви сержанта, штурмовавшего Кёнигсберг, и немецкой девушки, расстрел евреев на берегу Балтийского моря, — так и из настоящего: бабушкин «ревнивый пирог» (из ревеня, по немецкому рецепту) и книжный клуб в особняке 19 века с камином.
Сказочная повесть «Стражи белых ночей» Анны Ремез и Натальи Колотовой (Детское время, 2011) вообще петербургская во всём: и в героях, и в сюжете, и в месте действия. Здесь помимо школьников Петрухи и Ксюши (названных в честь основателя города Петра Великого и святой Ксении Петербургской), главную роль играют многочисленные скульптуры животных — стражи города. По сюжету эти скульптуры оживают раз в сто лет на один час в ночь после летнего солнцестояния. Но однажды они так и остаются живыми, и у них есть всего лишь три дня, чтобы спасти город, который хочет уничтожить нарисованная Ксюшей и ожившая Химера.
А в новогодней сказке Ольги Фадеевой «Мне письмо» (Речь, 2018) события разворачиваются в городе Великий Устюг в Вологодской области, где находится резиденция российского Деда Мороза. Из Москвы в Великий Устюг приезжает к бабушке Егорка и случайно знакомится с почтулей Ёшечкой (или Ё) — одной из помощниц Деда Мороза. Почтули разбирают письма, пришедшие от детей: почтуля А — от детей с именем на А и т.д. А Ёшечка грустит, потому что имён на букву Ё нет. Зато Ёшечка готова показать Егорке свой город: резные дома и речку Сухону. А когда на прогулке дети находят потерянные письма, они решают отнести их в резиденцию Деду Морозу. Этот новогодний сюжет, конечно, не мог произойти ни в каком другом городе, поэтому и работающие на Почте почтули, придуманные Ольгой Фадеевой, и сказочный лес вокруг города, и сама резиденция волшебника — всё то, что принадлежит Великому Устюгу, тоже играет здесь роль.
За пределами моего материала осталось ещё несколько прочитанных книг, которые подходят в качестве иллюстраций для этих четырёх «современных» категорий плюс одной «исторической», и обзор, конечно, не стоит считать исчерпывающим из-за малой выборки. Однако мои читательские ощущения всё равно остались прежними: в общей массе книг, на которые я обращаю внимание, не так уж часто встречаются те, что привязаны к конкретному городу или посёлку. В масштабе страны несколько перечисленных мною точек на карте — это всё ничего. Но... должно ли быть таких книг много? И как определить, когда их будет «достаточно»? Как много в каждом регионе есть книг, которые не выходят за его пределы? Как часто мы ездим по городам, чтобы собрать материал для работы? Как отсутствие/наличие книг, с привязкой к конкретному месту влияет на читателей, живущих в этом месте, и на читателей вообще? И меняется ли что-то по большому счёту, если такие книги появляются?
Upd. Текст был опубликован в № 12 журнала «Ajan Kohina» («Шум времени»), который издаёт Общество русской литературы при Хельсинкском университете. Перевод на финский сделала Анни Лаппела.
